Чифуни тоже выпустила по пилоту почти полный магазин.
“Хьюи” поднялся футов на пятнадцать, потом накренился и врезался в горящую беседку. Через несколько секунд раздались мощные взрывы – это взорвались топливные баки, воспламененные зажигательными пулями Лонсдэйла и бушующим вокруг пожаром.
Головной бронетранспортер полицейских сил протаранил запертые ворота и оказался в саду. На башне его заговорил крупнокалиберный пулемет.
Следом за ним ворвались еще две машины. Под их прикрытием в сад проникла штурмовая группа “Кидотаи” в касках и бронежилетах.
Террористы сражались до последнего, и были все перебиты.
Оставшиеся в живых якудза в своих лягушачьих гидрокостюмах подняли руки.
Рейко Ошима – главарь “Яибо” – сидела в кресле второго пилота в зависшем над садом вертолете. Она первой заметила пробоины от крупнокалиберных пуль Лонсдэйла, появившиеся в двигательном отсеке приземлившегося вертолета.
Она сразу поняла, откуда стреляют.
– ВВЕРХ И В СТОРОНУ! – рявкнула она в микрофон интеркома. – ИНАЧЕ ИЗ НАС СДЕЛАЮТ МЯСНОЕ РАГУ… КАК ИЗ ЭТОГО ИДИОТА! ЖИВО ПОДНИМАЙСЯ – КТО-ТО СТРЕЛЯЕТ ПО НАС СВЕРХУ.
Испуганный ее истошным криком и прогремевшими внизу взрывами пилот слишком сильно налег на педали. Хвост вертолета заметался из стороны в сторону, а нос опасно опустился. Вертолетчики называли это “пляской святого Хьюи”.
Наконец машина выровнялась, шарахнулась в сторону от поля боя и поползла вверх на максимальной тяге.
Рейко Ошима оглядывала небо в поисках источника огня. Она высматривала полицейский или военный вертолет, поэтому поначалу не обратила на дирижабль никакого внимания. Ничего не увидев, Рейко задумалась. Полицейский вертолет ни за что не убрался бы отсюда до тех пор, пока внизу творится черт знает что.
Она отлично представляла себе, как поступила бы полиция, заметив ее в воздухе. Японские полицейские могли кого угодно свести с ума своей пунктуальностью и приверженностью к стандартным процедурам. Полицейский вертолет, окажись он в воздухе, должен был приблизиться к ее машине и пойти параллельным курсом. Какой-нибудь кретин в начищенном и отглаженном мундире высунулся бы из кабины и через мегафон предложил бы сдаваться. Вот тут-то она и вышибла бы его дурацкие мозги, чтобы объятая пламенем машина рухнула на Гинзу или какой-нибудь другой густонаселенный квартал. Рейко Ошима прекрасно знала, как устроены мозги простого японского полицейского, и вот уже на протяжении нескольких лет пользовалась этим знанием, чтобы уходить от преследования.
Неужели все-таки дирижабль?
Никогда раньше она не думала о дирижабле – огромный баллон с газом давно стал привычной частью панорамы неба над Токио – совсем как облака в дождливый сезон. Ни разу и ни по какому поводу она не задумывалась о дирижабле, но сейчас она сосредоточила на огромном, медленно дрейфующем в небе корабле все свое внимание.
Дирижабль медленно удалялся.
Рейко Ошима считала невероятным, чтобы токийские копы решились даже подумать о стрельбе над кварталами, где находились резиденции самых влиятельных людей Японии, однако она просто не принимала в расчет этого гайдзина, Фицдуэйна. Он уже продемонстрировал, что способен на дерзкое, нестандартное мышление. Засада на борту дирижабля была как раз в его стиле.
Легкая дрожь пробежала по ее телу, когда она задумалась о значении происходящего в саду Ходамы.
Гайдзин все еще жив.
Пока вертолет кружил над садом, Рейко заметила внизу Кацуду, но никакого Фицдуэйна там не было.
Но он должен был быть там. Если это была ловушка, то Фицдуэйн выполнял в ней роль приманки. Но разве не могло быть так, что, заманив врага в капкан, он предпочел отступить и наблюдал теперь за развитием событий из какого-нибудь безопасного укрытия? Несмотря на всю свою дерзость и завидное мужество, гайдзин был далеко не дурак.
Неожиданно ей стал очевиден весь план Фицдуэйна. Он ловко использовал силу своих противников, столкнув их друг с другом в истребительной войне. Гайдзин был не только наживкой, он стал катализатором этой бойни. Даже дальновидный и осторожный Фумио Намака поддался на его уловку, ослепленный своим желанием отомстить убийце брата. Даже Кацуда пошел на поводу гайдзина, сжигаемый жаждой мести и стремлением стать новым куромаку. Кто знает, какие еще силы были вовлечены в его план? Хуже всего было то, что ее собственная организация, “Яибо”, стремясь выполнить обязательства перед Фумио, почти в полном составе попалась в расставленные силки.
Сознание того, как ловко перехитрил их всех этот варвар, заставило Ошиму почувствовать желчное раздражение. Однако если она не ошиблась в расчетах, то в эти минуты Фицдуэйн должен был быть на борту дирижабля. Словно охотник, спрятавшийся в ветвях высокого дерева, он достиг того, чего хотел, – эффекта внезапности, однако главная его защита основывалась на том, чтобы остаться незамеченным. Наверняка он не предвидел, что его добыча тоже может летать.
Рейко Ошима почувствовала, как к ней возвращается уверенность. Это ей пришла в голову блестящая мысль угнать два вертолета японских сил самообороны. Несколько человек из “Яибо” научились водить вертолет во время подготовки в Ливии. Их инструктора, прибывшие из Северного Вьетнама, использовали захваченную технику южных, и поэтому “Яибо” были более или менее знакомы с “Хьюи”. Рейко уже несколько раз задумывалась, насколько полезна могла бы оказаться огневая мощь и скорость вертолетов во время террористических акций, и не видела никаких серьезных причин к тому, чтобы эти преимущества по-прежнему оставались на стороне властей.
Теперь “Яибо” и Фицдуэйн поменялись ролями. Охотник в своем укрытии сам станет дичью. Дирижабль был мишенью, по которой трудно промахнуться.
На этот раз “Яибо” взберутся повыше и оттуда атакуют.
Рейко Ошима указала своему пилоту на удаляющийся дирижабль. Пока они теряли время, разыскивая в небе несуществующий полицейский вертолет, дирижабль успел отойти на несколько миль, но наверстать упущенное было делом нескольких минут. Рейко знала, что “Хьюи” способен двигаться намного быстрее этого огромного мешка с гелием.
– Преследуем дирижабль, – распорядилась она. – Зайдешь ему сзади, так чтобы атаковать сверху вниз. Те, что сидят в гондоле, не смогут нас увидеть и не смогут открыть ответный огонь. Поспеши, я хочу сбить этот презерватив, пока он еще над городом.
“Да, – подумала она, – пропагандистское значение того, что мы уничтожим такой большой и хорошо заметный символ государственной власти прямо над японской столицей, может быть огромным”.
Пилот прибавил обороты, и “Хьюи”, опустив нос к земле как хорошая гончая, помчался над залитым светом неоновых реклам городом вслед за своей жертвой.
– Фицдуэйн-сан, – раздался в наушниках голос Паука. – Данные радара, подтвержденные визуальным наблюдением, свидетельствуют, что вертолет противника преследует дирижабль…
Последовало недолгое молчание, затем он добавил:
– По полученным сообщениям, с базы сил самообороны пять дней назад было угнано два вертолета. Мы очень сожалеем… Теперь у нас есть все основания подозревать террористический акт.
– Вас понял, – откликнулся Фицдуэйн, раздумывая над ситуацией.
– Вас могут атаковать, – настойчиво заговорил Паук, – поэтому я прошу вас помнить о правилах. Мы не можем допустить никаких жертв среди мирного населения. Ни при каких обстоятельствах вы не должны отвечать огнем, находясь над Токио. Маневрируйте, бегите, но только не стреляйте!
В его голосе послышалась мольба.
– Сколько у нас времени, пока вертушка подойдет на дистанцию выстрела? – осведомился Хьюго.
– От двух до трех минут, – сказал Паук. – Может быть, немного больше. Я надеюсь, что они не станут атаковать, но счел своим долгом предупредить вас.
– Вас понял, до связи.
Фицдуэйн вздохнул. Весь мир для него в эти минуты раскололся надвое: его люди и те, другие, в вертолете. И в его команде был игрок, которого он почти не знал.
Он прошел в кабину и сел на освободившееся кресло рядом с пилотом. Инспектор-сан выглядел слишком молодо, но Фицдуэйн давно заметил, что большинство японцев кажутся моложе своих лет.
В нескольких словах он растолковал ситуацию.
Пилот ухмыльнулся и посмотрел на Фицдуэйна.
– Полковник-сан, – сказал он. – Я прошел хорошую подготовку и сумею справиться с дирижаблем, однако это все-таки не истребитель.
Он помолчал, потом заговорил вновь:
– Все, что можно, я сделаю.
Если поначалу Фицдуэйну казалось, что пилот чуть ли не подросток, то теперь, посидев рядом и поговорив с ним, он изменил свое мнение. То, что он успел заработать звание полицейского инспектора, тоже свидетельствовало в его пользу.
– Скажите, инспектор-сан, какой университет вы заканчивали? – спросил он.
